«Серебряные коньки»: Рецензия Киноафиши

Матвей (Алексей Гуськов), между ними неминуемо зарождается чувство. Одна беда: девушку собираются выдать замуж за другого.

До того как заняться продолжительной разработкой «Серебряных коньков» (фильм изначально должен был выйти еще прошлой зимой), Михаил Локшин занимался рекламой. Одна из его работ, та, где Дэвид Духовны вдохновенно читает на русском «Я узнал, что у меня есть огромная семья…», намекая, что пить пиво в России — сродни познанию национального кода, стала вирусной. Духовны оказывался в тщательно сконструированных ситуациях, где представал в образах балетмейстера, космонавта или простого дачника. Все эти сценки не выглядели декоративными. В «Коньках» так же трепетно воссоздается канонический образ зимнего Санкт-Петербурга с укутанной в пышные шубы и парадные мундиры знатью на праздных вечерах, шумными базарными площадями и грандиозной архитектурой. Все это, понятно, с оглядкой на волшебный Андерсеновский Копенгаген. Связь с иностранной прозой не ассоциативна, в одноименном романе Мэри Мэйпс Додж действие происходит в Голландии, откуда, по сюжету, и были привезены коньки Матвея. На том, не считая обостренного чувства чести у главного героя, милосердных докторов и назидательной линии о пользе образования, пересечения заканчиваются.

Снег в «Коньках» идет непрерывно и неизменно связан с ощущением грядущего праздника, никаких сверхзадач перед собой, кроме как рассказать эту святочную сказку не надоедая зрителю, Локшин не ставит. Алиса встречает Матвея в момент гаданий, которые, казалось бы, претят ее натуре скептика, но чувства, естественно, неподдельны. В фильме достаточно примет времени: упоминается граф Трубецкой, время от времени мелькают предпосылки будущей революции, Алекс, например, расхаживает с томиком «Капитала». Все это с изрядной долей условности, мир «Коньков» самодостаточен, пусть и ограничен преимущественно несколькими дворцами, ярмарочной площадью и кабаками. Локшин не стесняется сентиментальной природы материала, с которым работает. Чай не «Титаник», на дворе начало двадцатого века, нужно сохранить предвкушение новогоднего чуда: если и торжествует, то только любовь. «Коньки» выходят как никогда вовремя, это та форма эскапизма, в которой зритель сейчас особенно нуждается. Иначе почему ближе к Новому году все столь охотно начинают смотреть привязанные к рождественской дате фильмы? Чтобы усилить должное настроение. В этом году не худшая рифма к мандаринам, елочным игрушкам и прочим мелким радостям — такая обыкновенная сказка, которую даже «потерянным временем» не назовешь.

Антон Фомочкин